Икота традиционно описывается в научной литературе как вид порчи, насылаемой колдунами. В научных исследованиях икота характеризуется как нервная болезнь (наряду с кликушеством и падучей), проявляющаяся в приступах истеро-эпилептического характера. При этом некоторые исследователи связывают появление икоты у женщин с влиянием тяжелых семейно-бытовых условий. Ареал распространения заболевания икотой показывает неравномерное распространение его в пределах одной культурно-хозяйственной области. Так в Коми-Пермяцком округе, по представлениям местных жителей, икота (икотка) – это не что иное, как порча, «бес», который вселяется в человека и «говорит из него», «предвещает». Порча, как правило, происходит во время питья. Считается, что до попадания в носителя «бес» находится в туеске с квасом, приготовленном колдуном. Оберегом от попадания икотки служат соль в кармане, кусок ладана с молитвой, надетое наизнанку нижнее белье, три медных нательных креста. После попадания в носителя икотка может приобретать вид человекоподобного существа, лягушки, козла с рогами, т. е. черта или маленького скользкого существа – «шевы». Бес может иметь имя. Внутри носителя икота растет в течение ряда лет.

В теле человека икота, как правило, находится «где-то в животе», но есть и варианты (в кишечнике, по всему телу). В одном носителе может быть две икотки, но одна из них должна быть изгнана. Икота способна говорить или издавать различные звуки (гавкать, кричать «ыы»). Иногда икота начинает говорить спустя некоторое время после порчи. Самый длительный зафиксированный срок – 32 года. Иногда икотка начинает говорить только в том случае, если попытаться ее изгнать или напоить кобыльим молоком. Икота часто заставляет человека совершать несвойственные ему поступки: ругаться, пить вино, есть пищу, которая вредит здоровью носителя. Икота полностью контролирует жизнь порченного человека. Зафиксированы следующие, присущие икотке, привычки и предпочтения: любит темноту, не воспринимает крещеную еду, белое вино (пьет, только красное), мед (так как он «святой»), водку (так как она горькая), чеснок, лук, перец, хрен, редьку, полынь. Икотка не любит молитвы; боится, если показать кукиш со словами «тебе фигу, мне силу»; боится веника, если его кладут на тело; соли, пережаренной с молитвами, кочерги, если ею очертить круг; святой воды с молитвой и солью, особенно четверговой (освященной в Великий четверг перед Пасхой); не любит красную одежду и красное постельное белье. Зафиксировано также, что икотке не нравится, когда делают массаж или водят по телу человека ножом.

Икотка может прорицать будущее, находить потерянные вещи и пропавших людей. После смерти носителя икотка, по поверью, не умирает, а вселяется в родственника или знакомого. Если умершего перекрестить, то бес умрет вместе с ним или уйдет в землю. Оберегом в этом случае также могут служить молитва, нательный крест, красная ленточка, которую нужно надеть на шею. Излечение икотки возможно, как правило, при помощи колдуна, наславшего порчу, или более сильного колдуна. Однако в рассказах встречаются случаи излечения икотки в церкви. Облегчению болезни, по представлению местных жителей, способствуют молитва, святая вода, крестное знамение, а также, что особенно интересно, гипноз и уринотерапия. Таким образом современные реалии проникают в архаическую модель и органично в ней сосуществуют.

Как правило, икотка – явление индивидуальное, однако зафиксированы явления «коллективной порчи» во время уборочной, где жертвами заболевания становились и мужчины (в том числе начальство). Таким образом, в верованиях людей сохраняется представление о единстве мира реального и ирреального, между которыми нет четкой границы. В земной женщине живет существо потустороннее, и этот факт воспринимается как нечто обыденное. С одной стороны, икотка, как вид порчи, – типичное языческое явление, с другой стороны, ее изгоняют как силой колдовства, так и по-христиански: молитвой, крестным знамением, святой водой.

Заговор от заикания

Наговорите на воду, пусть больной пьет, а вы слегка бейте правой ладонью его по спине и читайте то, что на воду наговорили, снова, но про себя.